Роберт Силверберг - Перст господень [= Рукою владыки]
На следующее утро на 9:45 Девол назначил собрание командного состава.
Все работы на базе были приостановлены. Команда лингвистов осталась в лагере и Девол приказал охранять все входы. Даже среди самых мирных людей могла неожиданно возникнуть вспышка насилия. Невозможно предугадать момент, когда прекратит существование мирное сожительство и выплеснется яростная ненависть.
В полной тишине они прослушали запись показаний Леонардса, комментарий Мейера и краткое интервью Девола с пятью чужими. Девол быстро оглядел сидящих вокруг стола: два мастера, капитан и четыре лейтенанта составляли его штаб, один из лейтенантов находился под домашним арестом.
– Вот такая картина. Сегодня около полудня высший священник придет за ответом. Я решил, что сначала стоит посоветоваться с вами.
Слова попросил мастер Дадли. Это был невысокий, коренастый мужчина с темными блестящими глазами. В нескольких случаях в прошлом он уже яростно спорил с Деволом по процедурным вопросам. Несмотря на это, у них было позади уже четыре успешных поездки. Полковник уважал многообразие мнений, а кроме того, Дадли был потрясающим организатором.
– Мастер?
– Сэр, мне не кажется, что могут возникнуть различные мнения по вопросу, какие действия принять. Отдать им на суд Леонардса невозможно.
Это – негуманно и не по-человечески!
Девол нахмурился:
– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, мастер.
– Это довольно просто. Мы – раса, путешествующая в космическом пространстве, мы – наиболее развитая в галактике раса. Я думаю, это не требует обсуждения.
– Конечно, – согласился Девол, – продолжайте.
Дадли продолжил довольно зло:
– Что бы вы ни думали, сэр, все чужие смотрят на нас, как на старших.
Не думаю, что это можно отрицать, а нужно просто принять это как факт. Ну, а если мы отдадим им на суд Леонардса, мы многое потеряем. Мы покажемся слабыми, бесхребетными. Мы…
– Значит, вы предлагаете, – перебил его Девол, – удерживать свое положение господ в галактике, а если будем уступать своим крепостным, мы можем утратить контроль над ними. Вы так полагаете, мастер?
Девол уставился на него.
Дадли спокойно встретил сердитый взгляд Девола.
– Это так. Черт побери, сэр, я старался заставить вас понять это еще со времени экспедиции на Хечу. Мы здесь, на звездах, не для того чтобы собирать бабочек и белок! Мы…
– Неверно, – отрезал Девол. – Наша миссия носит как военный, так и культурный характер, мастер, и пока я здесь командую, она в основном будет культурной.
Почувствовав, что теряет терпение, он отвернулся от Дадли и сказал:
– Мастер Грей, ваше мнение?
Грей был судовой астронавигатор. Его функции включали надзор за сохранностью конструкций и картографию. У этого жилистого, неулыбчивого маленького человека были острые скулы и румяные щеки.
– Мне кажется, нам следует быть очень осторожными, сэр. Отдать им Леонардса значит нанести непоправимый ущерб престижу Земли.
– Ущерб? – воскликнул Дадли. – Да это нас покалечит! Мы никогда уже не сможем с честью держаться в галактике, если…
Девол спокойно перебил его:
– Мастер Дадли, вы нарушаете порядок. Покиньте собрание, мастер. С вами я разберусь позже.
Снова повернувшись к Грею и уже не глядя в сторону Дадли, он сказал:
– Вы не верите, мастер, что такие действия могут привести к благоприятному влиянию на наш престиж в глазах других миров?
– Это невообразимо трудно определить заранее, сэр.
– Ну ладно, – Девол поднялся. – Согласно правилам, я представил это дело на рассмотрение властям Земли, а также предложил его для открытого обсуждения офицерам. Благодарю вас, господа.
Капитан Мармал неуверенно произнес:
– Сэр, может проголосуем, что делать?
Девол холодно усмехнулся:
– Как командир базы, я возьму на себя всю ответственность за решение этого вопроса. Это может облегчить дело нам всем при дальнейшем расследовании в трибунале.
«Есть только один способ, – думал он, напряженно ожидая появления священника в своем офисе. – Офицеры кажется настроены весьма сурово против каких-либо примирительных действий, во имя престижа Земли. Вряд ли справедливо заставлять их принять ответственность за неприемлемое для них решение».
«А с Дадли очень скверно, – задумался Девол. – Несоблюдение субординации непростительно. В следующей экспедиции придется исключить Дадли из состава команды. Если у меня будет следующая экспедиция».
Засветился огонек переговорного устройства.
– Да?
– Прибыла делегация маркианцев, сэр, – сообщил ординарец.
– Не впускай их до моего сигнала.
Он шагнул к окну и выглянул во двор. На первый взгляд там было полно аборигенов. На самом деле их вряд ли было больше десятка, но они были снаряжены по полной форме в ярко-красные и безумно-зеленые платья, вооружены копьями и резными мечами. Полдюжины незанятых работой людей нервно разглядывали их издалека, их руки готовы были при необходимости моментально выхватить бластеры.
Он в последний раз взвесил свои возможности. Если он отдаст Леонардса, будет удовлетворен сиюминутный гнев чужих, но возможно надолго подорван престиж Земли. Девол давно считал себя в сущности слабым человеком с великолепной способностью камуфляжа, но не покажет ли его уступка чужим, что вся Земля слаба?
С другой стороны, предположим, что он откажется выдать Леонардса. Тогда он станет карающим перстом Господним, дающим всей Вселенной знать, что земляне отвечают только перед собой, а не перед народами миров, которые они посещают.
В таком случае, положение землян в галактике пострадает. В одном случае они окажутся уступчивыми слабаками, в другом – тиранами. Он вспомнил прочитанное однажды определение: «Мелодрама – это конфликт правильного и неправильного, а трагедия – конфликт правильного и правильного». Сейчас обе стороны правы. Какой бы путь он ни выбрал, везде ждут трудности.
А был еще и дополнительный фактор: парень. Что если они его казнят?
Соображения о том, что это его родственник, казались сейчас абсурдными, но все же отдать собственного племянника чужим… А если он будет ими казнен…
Он глубоко вздохнул, расправил плечи, придал остроту взгляду. Зеркало, куда он бросил взгляд, подсказало ему, что он командир до кончиков ногтей.
При взгляде на него не проглядывался даже намек на внутреннюю борьбу.
Он нажал кнопку селектора:
– Впустите верховного священника. А остальные пусть подождут.
Священник выглядел очень крохотным и морщинистым, гномом с фантастически изрытой и испещренной отметками лет кожей. Безволосую голову покрывал зеленый тюрбан – знак глубокой скорби.
